При тусклой лампочке и вьюге...

При тусклой лампочке и вьюге
В избенке в дымной синеве,
В провинциальной голодухе
Мечтать — о ростбифах в Москве!

А видеть: с кружкою старуху,
Луну с обратной стороны,
Комбайн ржавый да разруху
Своей полунощной страны.

И к черту в ночь среди бараков
Брести не к счастью, а одне
Куда-нибудь! Куда, однако,
Прийти к профуре – не к жене.

Пузырь в кармане ощущая,
Сказать: « Вот – рай. Моя нора!»
И – стукнуть в окна, предвкушая
Попойки-манцы до утра.

От горя, нищеты, болезни
В который раз с ней выпив литр,
Проклясть все то, что в поднебесьи
Так ценит их московский мир!

И в Север дикий, заповедный
Брести потом – искать звезды
Какой-нибудь! Но – беспросветно
От черных изб и нищеты.

А утром в насыпи в отместку
Всему — бутылку
в руку взять,
Швырнуть им – сытым! – в занавески
В московский поезд. И стенать…

И хохотать! И погибать!