Революция коротких видео: как клипы переварили нашу культуру и выплюнули новую реальность
Вальмир
Когда-то мир переворачивали пушки, паровые машины и манифесты. Сегодня его переворачивают пятнадцатисекундные ролики, где подростки синхронно танцуют под запоминающийся мотивчик. Это не культурный апокалипсис, как кричат одни. И не светлое будущее, как уверяют другие. Это — революция коротких видео. Самая тихая, самая незаметная и оттого самая радикальная трансформация того, как мы потребляем информацию, общаемся и даже мыслим.
Мы стали свидетелями фундаментального сдвига: от культуры текста и нарратива — к культуре клипа, вибрации, мгновенного эмоционального удара. И этот сдвиг куда глубже, чем кажется на первый, рассеянный взгляд.
АКТ I. ПРЕЛЮДИЯ: ОТ ГУТЕНБЕРГА ДО ВЕРТИКАЛЬНОГО ВИДЕО
Чтобы понять масштаб произошедшего, нужно осознать: мы переживаем первый за полтысячелетия переход к принципиально новому формату коммуникации.
Революция Гутенберга (середина XV века) дала нам линейность. Книга учила нас мыслить последовательно: начало, середина, конец. Причина и следствие. Аргумент и контраргумент. Это сформировало западный рациональный ум.
Телевизионная революция (середина XX века) добавила визуала, но сохранила пассивность. Вещание шло сверху вниз, по расписанию. Диктор говорил — зритель молча слушал.
Революция короткого видео (начало XXI века) — это антитеза всему предыдущему опыту. Она убила линейность, пассивность и иерархию.
Платформы с короткими видео: ТикТок, рилсы Нельзяграма, шортс Ютуба, клипы ВК и прочие — это не просто «ещё соцсети». Это первая полноценная культура пост-текста. Язык здесь — танец, мем, звуковой трэк, монтажный склейка, визуальный трюк. Текст — вспомогательный элемент, субтитры к всеобщему карнавалу.
Здесь нет «главных редакторов» или «кураторов». Есть только алгоритм — слепой, беспристрастный и невероятно эффективный куратор, который знает о наших тайных желаниях больше, чем мы сами. Он не продвигает «качественный контент». Он продвигает контент, который удерживает внимание. А это, как выяснилось, часто совсем не одно и то же.
АКТ II. АНАТОМИЯ ВЗРЫВА: ПОЧЕМУ ЭТО ЗАХОДИТ В МОЗГ
Успех формата — не случайность. Это результат ювелирной работы с человеческой психикой.
Бесконечный и безразмерный поток (The Feed). Лента рекомендаций в не имеет начала и конца. Она — цифровая версия нарциссического зеркала, в котором отражаются только ваши собственные интересы. Вы не выбираете, кого читать или смотреть. Вы доверяетесь машинному провидению. Это создает состояние легкого транса, гипнотического потока, из которого так сложно вырваться. Прокрастинация здесь становится не отклонением, а режимом работы по умолчанию.
Демократия длиной в 15-60 секунд. Формат радикально снизил порог входа. Чтобы писать умные статьи, нужно уметь писать. Чтобы снимать качественный YouTube-блог, нужна камера, свет, монтаж. Чтобы снять вирусное короткое видео, нужен смартфон и одна удачная идея. Это породило невиданную демократизацию креативности. Девочка-подросток из провинции может создать тренд, который подхватят миллионы. Или парень, пародирующий начальника, может стать звездой. Иерархии рушатся со скоростью обновления ленты.
Экономика внимания в её чистейшем виде. Каждый скролл — это мгновенный плебисцит. Палец, уводящий видео вверх — это смертный приговор. Палец, ставящий лайк и запускающий повтор — акт коронации. Мозг получает награду не в конце длинного процесса (дочитал книгу, посмотрел фильм), а каждые 15 секунд. Это вырабатывает новую нервную привычку: потреблять информацию микродозами, ожидая немедленного вознаграждения.
АКТ III. ПЕРЕПРОШИВКА НЕЙРОННЫХ СВЯЗЕЙ: ЧТО МЫ ТЕРЯЕМ И ЧТО ПРИОБРЕТАЕМ
Это самый тревожный раздел. Потому что мы меняемся на физиологическом уровне.
Синдром ускользающей глубины. Исследование Microsoft, проведенное еще в 2015 году, показало, что средняя продолжительность концентрации внимания человека упала с 12 секунд в 2000 году до 8 секунд. Короткие видео — не причина, они — апофеоз этой тенденции. Они поощряют клиповое мышление, приучая мозг к постоянной смене стимулов. Способность к длительной, глубокой, сосредоточенной работе (на чтение книги, на просмотр сложного кино) становится таким же атавизмом, как умение разводить огонь кремнем.
Гипер-персонализация и цифровой шаманизм. Алгоритмы всех платформ создают для каждого пользователя его персональную вселенную — «фильтр-пузырь». Вы видите только то, что согласуется с вашими взглядами и интересами. Это невиданная доселе форма изоляции. Мир за пределами вашего пузыря перестает существовать. Это порождает новый вид племенного сознания. Вы живете в племени любителей котиков, ковроткачества или радикальной политики, не подозревая, что за соседним деревом живут другие племена с абсолютно иной картиной мира.
Смерть контекста и рождение виральности. В экономике клипа нет места нюансам. Сложная мысль, требующая оговорок и объяснений, проигрывает простому и эмоциональному сообщению. Самый громкий, самый провокационный, самый черно-белый месседж побеждает. Виральность важнее истинности. Трагедия обретает смысл, только если из нее можно сделать трогательный клип. Политический протест существует, только если у него есть запоминающийся звуковой трэк и визуал для короткого видео. Всё, что нельзя упаковать в формат, рискует кануть в небытие.
АКТ IV. КУЛЬТУРНЫЙ ОТВЕТ: КАРНАВАЛ КАК НОВАЯ НОРМА
Экосистема коротких видео — это вечный карнавал по Бахтину. Мир наизнанку.
Карнавализация власти. Президент или крупный CEO больше не могут говорить с молодежью с экрана телевизора. Они должны освоить язык платформ. Снять видео, станцевать, пошутить. Власть должна развлекать, чтобы быть услышанной. Это стирает ауру недоступности и сакральности, что и демократично, и ужасно одновременно. Ужасно — потому что сложные проблемы начинают требовать простых, карнавальных решений.
Ренессанс народного творчества (и его немедленная коммодификация). Платформы коротких видео — это гигантский инкубатор мемов, танцев, жанров и микро-трендов. Это феноменально плодотворная среда. Но любая народная удачная находка моментально присваивается большим бизнесом. Уличный танец становится рекламой бренда газировки. Искренняя песня — саундтреком к фильму. Алгоритмический карнавал оказывается прекрасным инструментом для выявления и монетизации малейших вибраций молодежной культуры.
ЭПИЛОГ. ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПОТОПУ
Мы стоим на берегу и смотрим, как накатывает новая цифровая волна. Она уже не отступит. Бессмысленно ностальгировать по миру длинных текстов и вдумчивых бесед — этот мир уходит, как ушла устная культура сказителей с появлением письменности.
Грусть этого момента — в осознании необратимости. Мы получили мгновенный доступ к глобальной культуре, невиданные инструменты для самовыражения и связи. Но мы потеряли способность к неторопливой рефлексии, общему культурному полю и, возможно, частичку своей глубины.
Революция коротких видео не спрашивала нашего разрешения. Она просто пришла и переделала подвал нашего сознания под свои нужды. Мы получили самый демократичный мегафон в истории и тут же обнаружили, что нам нечего сказать, кроме как повторить чужой танец или остроту.
Ирония в том, что величайший инструмент для самовыражения масс рискует породить величайший конформизм. Потому что когда успех определяет слепой алгоритм, главной творческой стратегией становится не самовыражение, а подражание тому, что уже стало вирусным.
Мы измельчили культуру до размера экрана. И теперь нам предстоит научиться жить в этом новом, измельченном мире, пытаясь собрать из осколков что-то, напоминающее смысл.
Мы стали свидетелями фундаментального сдвига: от культуры текста и нарратива — к культуре клипа, вибрации, мгновенного эмоционального удара. И этот сдвиг куда глубже, чем кажется на первый, рассеянный взгляд.
АКТ I. ПРЕЛЮДИЯ: ОТ ГУТЕНБЕРГА ДО ВЕРТИКАЛЬНОГО ВИДЕО
Чтобы понять масштаб произошедшего, нужно осознать: мы переживаем первый за полтысячелетия переход к принципиально новому формату коммуникации.
Революция Гутенберга (середина XV века) дала нам линейность. Книга учила нас мыслить последовательно: начало, середина, конец. Причина и следствие. Аргумент и контраргумент. Это сформировало западный рациональный ум.
Телевизионная революция (середина XX века) добавила визуала, но сохранила пассивность. Вещание шло сверху вниз, по расписанию. Диктор говорил — зритель молча слушал.
Революция короткого видео (начало XXI века) — это антитеза всему предыдущему опыту. Она убила линейность, пассивность и иерархию.
Платформы с короткими видео: ТикТок, рилсы Нельзяграма, шортс Ютуба, клипы ВК и прочие — это не просто «ещё соцсети». Это первая полноценная культура пост-текста. Язык здесь — танец, мем, звуковой трэк, монтажный склейка, визуальный трюк. Текст — вспомогательный элемент, субтитры к всеобщему карнавалу.
Здесь нет «главных редакторов» или «кураторов». Есть только алгоритм — слепой, беспристрастный и невероятно эффективный куратор, который знает о наших тайных желаниях больше, чем мы сами. Он не продвигает «качественный контент». Он продвигает контент, который удерживает внимание. А это, как выяснилось, часто совсем не одно и то же.
АКТ II. АНАТОМИЯ ВЗРЫВА: ПОЧЕМУ ЭТО ЗАХОДИТ В МОЗГ
Успех формата — не случайность. Это результат ювелирной работы с человеческой психикой.
Бесконечный и безразмерный поток (The Feed). Лента рекомендаций в не имеет начала и конца. Она — цифровая версия нарциссического зеркала, в котором отражаются только ваши собственные интересы. Вы не выбираете, кого читать или смотреть. Вы доверяетесь машинному провидению. Это создает состояние легкого транса, гипнотического потока, из которого так сложно вырваться. Прокрастинация здесь становится не отклонением, а режимом работы по умолчанию.
Демократия длиной в 15-60 секунд. Формат радикально снизил порог входа. Чтобы писать умные статьи, нужно уметь писать. Чтобы снимать качественный YouTube-блог, нужна камера, свет, монтаж. Чтобы снять вирусное короткое видео, нужен смартфон и одна удачная идея. Это породило невиданную демократизацию креативности. Девочка-подросток из провинции может создать тренд, который подхватят миллионы. Или парень, пародирующий начальника, может стать звездой. Иерархии рушатся со скоростью обновления ленты.
Экономика внимания в её чистейшем виде. Каждый скролл — это мгновенный плебисцит. Палец, уводящий видео вверх — это смертный приговор. Палец, ставящий лайк и запускающий повтор — акт коронации. Мозг получает награду не в конце длинного процесса (дочитал книгу, посмотрел фильм), а каждые 15 секунд. Это вырабатывает новую нервную привычку: потреблять информацию микродозами, ожидая немедленного вознаграждения.
АКТ III. ПЕРЕПРОШИВКА НЕЙРОННЫХ СВЯЗЕЙ: ЧТО МЫ ТЕРЯЕМ И ЧТО ПРИОБРЕТАЕМ
Это самый тревожный раздел. Потому что мы меняемся на физиологическом уровне.
Синдром ускользающей глубины. Исследование Microsoft, проведенное еще в 2015 году, показало, что средняя продолжительность концентрации внимания человека упала с 12 секунд в 2000 году до 8 секунд. Короткие видео — не причина, они — апофеоз этой тенденции. Они поощряют клиповое мышление, приучая мозг к постоянной смене стимулов. Способность к длительной, глубокой, сосредоточенной работе (на чтение книги, на просмотр сложного кино) становится таким же атавизмом, как умение разводить огонь кремнем.
Гипер-персонализация и цифровой шаманизм. Алгоритмы всех платформ создают для каждого пользователя его персональную вселенную — «фильтр-пузырь». Вы видите только то, что согласуется с вашими взглядами и интересами. Это невиданная доселе форма изоляции. Мир за пределами вашего пузыря перестает существовать. Это порождает новый вид племенного сознания. Вы живете в племени любителей котиков, ковроткачества или радикальной политики, не подозревая, что за соседним деревом живут другие племена с абсолютно иной картиной мира.
Смерть контекста и рождение виральности. В экономике клипа нет места нюансам. Сложная мысль, требующая оговорок и объяснений, проигрывает простому и эмоциональному сообщению. Самый громкий, самый провокационный, самый черно-белый месседж побеждает. Виральность важнее истинности. Трагедия обретает смысл, только если из нее можно сделать трогательный клип. Политический протест существует, только если у него есть запоминающийся звуковой трэк и визуал для короткого видео. Всё, что нельзя упаковать в формат, рискует кануть в небытие.
АКТ IV. КУЛЬТУРНЫЙ ОТВЕТ: КАРНАВАЛ КАК НОВАЯ НОРМА
Экосистема коротких видео — это вечный карнавал по Бахтину. Мир наизнанку.
Карнавализация власти. Президент или крупный CEO больше не могут говорить с молодежью с экрана телевизора. Они должны освоить язык платформ. Снять видео, станцевать, пошутить. Власть должна развлекать, чтобы быть услышанной. Это стирает ауру недоступности и сакральности, что и демократично, и ужасно одновременно. Ужасно — потому что сложные проблемы начинают требовать простых, карнавальных решений.
Ренессанс народного творчества (и его немедленная коммодификация). Платформы коротких видео — это гигантский инкубатор мемов, танцев, жанров и микро-трендов. Это феноменально плодотворная среда. Но любая народная удачная находка моментально присваивается большим бизнесом. Уличный танец становится рекламой бренда газировки. Искренняя песня — саундтреком к фильму. Алгоритмический карнавал оказывается прекрасным инструментом для выявления и монетизации малейших вибраций молодежной культуры.
ЭПИЛОГ. ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПОТОПУ
Мы стоим на берегу и смотрим, как накатывает новая цифровая волна. Она уже не отступит. Бессмысленно ностальгировать по миру длинных текстов и вдумчивых бесед — этот мир уходит, как ушла устная культура сказителей с появлением письменности.
Грусть этого момента — в осознании необратимости. Мы получили мгновенный доступ к глобальной культуре, невиданные инструменты для самовыражения и связи. Но мы потеряли способность к неторопливой рефлексии, общему культурному полю и, возможно, частичку своей глубины.
Революция коротких видео не спрашивала нашего разрешения. Она просто пришла и переделала подвал нашего сознания под свои нужды. Мы получили самый демократичный мегафон в истории и тут же обнаружили, что нам нечего сказать, кроме как повторить чужой танец или остроту.
Ирония в том, что величайший инструмент для самовыражения масс рискует породить величайший конформизм. Потому что когда успех определяет слепой алгоритм, главной творческой стратегией становится не самовыражение, а подражание тому, что уже стало вирусным.
Мы измельчили культуру до размера экрана. И теперь нам предстоит научиться жить в этом новом, измельченном мире, пытаясь собрать из осколков что-то, напоминающее смысл.
Вопросы и комментарии 0