КОНЕЦ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ

Вы слышали о литературном конкурсе «Конец человечества»? Если нет, я расскажу о нем, поскольку участвовать в этом мероприятии, к несчастью, довелось лично.

Организатором был интернетный портал «Terra Forma». Ни плохих, ни хороших отзывов об этой организации я не нашел, зато многое прочитал в Положении. Например, там говорится: «Предлагаем вам пофантазировать на тему глобальных катастроф, войн и кризиса. Да, тема не очень радостная, зато это неплохой способ разобраться в собственных страхах и, может, даже избавиться от них».

Какая забота о людях! Разберетесь, избавитесь…. Пропаганда лучше, чем в ТВ-рекламе, но не будем доверять поверхностному впечатлению.

Первое, что показалось мне подозрительным, – чисто формальные требования к текстам: жанр, объем, тема и т.д. О правилах создания рассказа почему-то не сообщили ни слова.

Сомнительной выглядела и информация о жюри. Скажем, о Юрии Долотове написано так: «Геолог, спелеолог, историк горного дела. Редактор и составитель различных научных изданий. Люблю фантастику с детства, опытный её пользователь. Пишу сам немного, для удовольствия (да, графоман), получатся лютый неформат, поэтому не печатаюсь».

Человек открыто признал себя графоманом, причем даже доказательство тому предоставил (не бывает пользователей фантастики, – только читатели). На свою беду, я принял это «досье» за шутку.

Очередную ошибку допустил, когда не поинтересовался лауреатскими текстами прошлого конкурса. Я мог получить полное представление о мастерстве членов жюри (как они анализировали рассказы), но…… Наверно, на меня подействовал чей-то гипноз. Если Кашпировский использовал телевидение, чтобы морочить несчастные головы, то здесь влияние шло через Интернет.

Если серьезно, мне просто хотелось участвовать в конкурсе, да еще фантастических рассказов. Я ведь работаю в этом жанре. Не так уж много сейчас подобных мероприятий, а ждать следующего – вариант не для меня.

Итак, отбросив колебания, я подготовил рассказ «Непобедимый огонь» https://terra-forma.ru/?s=+ и отправил его на электронный адрес конкурса.

Как выяснилось позднее, моя рукопись не попала в список финалистов. Конечно, это бывает со многими авторами, и я быстро забыл бы о таком печальном событии, но первый попавшийся рассказ финалиста «Свои» заставил меня удивиться. Ошибок в нем было так много, что я не смог перечислить все (в анализе их не только указывал, но и комментировал).

Сам собой появился вопрос: почему, интересно, «Свои» лучше, чем «Огонь»?
Я опубликовал замечания на сайте https://terra-forma.ru/konkurs/svoi/ и потребовал от организатора Ивана Бахонина встречу с председателем жюри.

Тот попытался возразить:

«Можно было бы сказать: «просто не повезло», если бы у рассказа была одна низкая оценка и две высокие (или одна высокая и две средних). Но когда трое незнакомых друг с другом людей, разного возраста и образования, оценивают один рассказ примерно одинаково невысоко, может, рассказ и правда не дотягивает?».

Возможно, я не стал бы спорить, но уж очень захотелось узнать, что это за «люди разного образования». Кроме образования, должны быть умственные способности, внимательность и порядочность.

Я ответил вежливо:

«Слов «везет» или «не везет» на конкурсе не существует. «Огонь» не дотягивает? Я уже нашел кучу ошибок в рассказе «Свои», и если понадобится, еще столько же добавлю. Пусть эксперты прокомментируют «Огонь», поскольку я начинаю сомневаться в их компетенции».

Бахонин неохотно пообещал поговорить с членами жюри. Поскольку Иван их не представил, мне пришлось самому разбираться, кто оставлял новые комментарии.

Более-менее профессиональным выглядело сообщение какого-то Theo Korhonnen:

«Почему «Свои» лучше, чем «Непобедимый огонь»? «Свои» оставляют целостное впечатление. Интересное повествование, переключение между личностями главного персонажа, и всё работает на углубление образа. А ещё работает в эмоциональном плане. То, как намекают на события, которые срабатывают или не срабатывают дальше, как подводят к концовке, а потом переворачивают всё, – качественная работа. Если финал сначала заставил понервничать, а потом выдохнуть «Слава богу!», значит, что-то в нем есть. В «Своих» — приятный, без вычурностей и соответствующий повествованию слог, хороший, работающий на раскрытие мира и персонажей сюжет, персонажи со своими особенностями, интересная изюминка, наконец, ход в финале, играющий на эмоцию и раскрывающий отношения персонажей и перемены в главном герое. Рассказ «Непобедимый огонь» качественно написан. Хороший слог, плавное повествование. Больше сказать о нём нечего. Эмоционального послевкусия после текста не остается. Герои не раскрыты. Почему я должен сопереживать Бухалычу, вставшему на путь исправления алкоголику? У Егора Поклонова – семья, это повод переживать за героя… Появился некий огонь, герои едут, и в конце огонь сам исчез. Истории нет, событий нет. Если вы хотите, чтобы инопланетяне всё прекратили (в тексте это выглядит как бредовая версия Поклонова), это должно на что-то работать. Ни развития сюжета, ни раскрытия персонажей, ни абсурдистской беспричинности бытия. Текст крепок и гладок, но как художественное произведение не имеет высокой ценности. Моя оценка была не особенно низкой, потому что в сумме достоинств и недостатков он имеет право на существование, но для финала не дотягивает. Автор вправе гневаться, что его задумку не поняли, но высказывания «этот рассказ явно хуже, но он прошел» напоминают школьные разборки «а почему у Маши пять, а у меня три». Читательское восприятие текста не равно авторскому, жюри – люди со своими ожиданиями от текстов и системой оценки. Можно либо сделать выводы, присмотреться к победителям и оценить, что «заходит» аудитории, либо искать другую площадку, где оценят по достоинству. Либо идти против течения и махать кулаками на необразованное жюри».

Дорогие читатели, вы поняли, что означает строка Theo «переключение между личностями главного персонажа»? Я – нет. Раздражает бесконечно повторяющийся глагол «работает». Неопределенное «что-то в этом есть», обычно указывает на то, что литератор сам не понимает свои выводы. Theo утверждает, что критика поощренного рассказа напоминает ворчание школьника, недовольного оценкой. Он будто не знает, зачем делают сравнительный анализ. Читаешь рассказ, ищешь недостатки, затем считаешь, сколько ошибок в другом тексте. Рукопись, в которой недоработок больше, проигрывает. Korhonnen часто говорит об эмоциях, что свойственно женщинам. Выражение «из текста это неясно» тоже наводит на странные мысли (правильно «в тексте это неясно»). Жаргонные словечки вроде «зацепить», «дотягивает»…. Наконец, что именно «заходит местной аудитории»? Жаль, что умер сатирик Михаил Задорнов. Как бы он порадовался материалу для свежей шутки! «Моя оценка была не особенно низкой, потому что в сумме достоинств и недостатков текст имеет право существовать», – заявляет Theo. Что ж, поклонюсь ему в ножки.

Я решил, по его совету, помахать кулаками:
«Theo, рассказ должен оставлять не впечатления, а конкретные мысли. Эксперт доверяет фактам, а не чувствам. В «Своих» – интересное повествование? Местами. Сюжет не нов, – живую мертвечину «мочат» в литературе давно. Да, поступки характеризуют главного героя, но поступки есть и у героев «Огня». Описания главного героя в «Своих» нет, а это нехудожественно, как и отсутствие описаний мест действия. Эмоциональный фон важен, но не настолько, чтобы пешка превратилась в ферзя. И кто сказал, что температура «Огня» ниже? Там тоже атмосфера страха, заботы о близких, мужества, любознательности. Наколка в «Своих» – сильнодействующая пилюля, но концовка не объясняет, что будет дальше. Нежить подохнет или ее перестреляет спецназ, неизвестно. Приятного слога в «Своих» нет. Ни стиля (построение предложений), ни языка (словарный запас и применение слов), ни композиции (описания, соразмерность главного и второстепенного). То пишется от имени автора, то от имени главного героя. Подобное шатание говорит о том, что писатель не знает, как создают художественный текст. В «Своих» нет вычурности, но и в «Огне» все изложено простым понятным языком, без тумана и разрыва с реальностью. Дети «Своих» в первой же критической ситуации растерялись бы, и все закончилось бы плачевно. Вы заявили, что не раскрыты герои, но так ли это? Поклонов: автомобилист-любитель, хороший семьянин, рассудителен, не теряет голову в трудной ситуации, трудолюбив, не выносит яркий свет, любит животных, с твердым политическим кредо, сочувствует природе и стране. Бухалыч: алкоголик, но хороший друг, любит военные фильмы, в аргументах не уступает Егору, миролюбив, не жаден, забывчив, саркастичен, заботливый отец. Огонь сам не исчез. Поклонов говорит: «Другие гости из космоса, тоже заинтересовавшиеся нашей планетой, смекнули, что локализовать такой огонь мы не в состоянии. Успешно выполнив работу пожарной команды, зеленые человечки незаметно ретировались». Вы недовольны сюжетом «Огня», но о живучем огне никто не писал. Дорожная одиссея вам видится скучной? Наверное, вам больше по душе, когда отбиваются от чудовищ, как в детской игре. В «Огне» нет событий? Пожалуйста: человечеству грозит гибель, дороги, пекло, нервы, потери, отсутствие будущего, и вдруг благополучный финал. Инопланетяне не собирались докладывать, откуда прилетели. По версии Поклонова, они «не хотели нас шокировать». И это не бред: огонь, пожирающий все, и не погасимый ничем, вряд ли мог появиться на Земле. Его породили пришельцы, и они же его потушили. Насчет «школьных разборок»: школьники не понимают разницу между хорошим рассказом и плохим, поэтому воздержитесь от подобных аналогий. У жюри есть система оценки, но она не «своя». Есть единая, созданная для всех конкурсов, система. Например, критерий «стиль», в который входит много приемов.

Korhonnen, как я и предполагал, встал на дыбы:
«То, что вы пишете, – субъективная оценка. Ценность художественного произведения не исчерпывается стилем. Стиль может быть нарочито простым или близким к разговорному. Даже на произведения великих писателей по сей день у академиков — разные взгляды. Вы, видимо, воспринимаете текст как конечный продукт авторского сознания: читатель обязан правильно понять его. Мой подход близок к рецептивной критике, в которой смысл текста порождает читатель. Он не может на сто процентов понять замысел автора, зато приносит свой смысл в текст, а это интересно. Вы сказали, что в концовке «Своих» неизвестно, что дальше, но двое нашли друг друга, значит, не всё так плохо. Вы защищаете концовку «Огня», человеку, который не был в авторской голове, не удается выстроить линию, которая бы заставила поверить в инопланетян. Никаких намеков, что они могут быть, нет. И опять вопрос: а дальше что? Всё будет как раньше, или прилетят зеленые, снова пожгут? Вы видите избитый сюжет с зомби, но он подан не так, как в других текстах. Он показывает особенности детского мира, борьбу страха и силы воли в человеке. Так же, как вы видите в «Огне» образец дорожной одиссеи (лучше «Одиссеи» Гомера или «Дороги» Маккарти?), я это не вижу, потому что текст не даёт достаточно ключей, чтобы глубокие мысли вынести из него. Времена дидактической литературы прошли, а модернизм и постмодернизм сломали привычные представления о художественности, но литература хуже не стала. Даже самое маститое жюри – люди, которые оценивают текст с разных точек зрения, судят по соответствию повестке дня. Бывают скандалы, члены жюри между собой не соглашаются. Если наш подход вас не устраивает, ищите другой конкурс, но не пытайтесь переделать всех под себя. Доказывать, что текст плох или хорош людям, которые считают иначе, – дело неблагодарное. Если несколько экспертов одинаково оценили текст, это показатель. Автор видит, как воспринимают его текст люди с разным воспитанием, образованием, литературным вкусом. Он может задуматься, что-то почерпнуть, просто посмеяться и пойти дальше. Если автор действительно хорош, он свою аудиторию найдёт. На этом я откланяюсь и уйду в тень своего интровертного бытия».

Интересный персонаж Korhonnen, не так ли? «Смыслы текста порождает каждый конкретный читатель», — заявляет он. На самом деле все придумывает писатель, а читатель лишь развлекает себя, листая его творение. Разговорного стиля не бывает. Литературный стиль – это тропы и стилистические фигуры, логика, естественные знания, этика. Что касается диалогов, в них допустимы многие вольности. Авторские же мысли (описания событий) должны быть безупречными. Korhonnen, утверждает, что «читатель не может на сто процентов понять замысел автора». Но автор должен писать так, чтобы его понимали! Theo считает, что концовка неважна, – мол, встретились, спаслись, влюбились, а дальше пусть хоть трава не растет. Но мы обсуждаем не любовную историю. Тема конкурса – катастрофа планетарного уровня. «Понравился» и «оставил яркое впечатление» – одно и то же, а тавтология писателю непростительна. Сюжет с зомби избит. Живые мертвецы, хоть сражайтесь с ними, хоть целуйтесь, все равно останутся живыми мертвецами, на которых скакали фантасты долгое время. Один автор справляется с особенностями детского мира, другой – с особенностями взрослого. Здесь ни у кого нет преимуществ. Можно искать другой конкурс, но что делать, если и там не будет справедливого подхода? Если столкнулся с несправедливостью, – сражайся с нею. Оценивая рассказ, Theo руководствуется сюжетом, характеристикой героев и эмоциональным воздействием. Логику, связь с реальностью, словарный запас, соразмерность главного и второстепенного Korhonnen забросил в сарай. Плевать ему на описания, на концовки, на то, что краткость – сестра таланта. Для него главное, – чтобы все было, как в мексиканском сериале: «Негодяй, ты осмелишься убить отца?! Как, ты – мой отец?! Прости, мой мальчик, я потерял тебя в роддоме!». Интроверт – человек, погруженный в себя. Он живет в личном мире, а окружающую реальность не принимает всерьез. Следовательно, прислушиваться к нему не стоит. Моя оценка субъективная? Субъективность — первое, чего я избегаю, потому что оценка текста – целая наука, а наука может быть только объективной. Да, учитывают не только стиль, но в рассказе «Свои» хромает и стиль, и язык, и композиция. Взгляды у академиков могут быть разными, однако классический анализ текста обязателен. Двое могут найти друг друга и без апокалипсиса. Уберите нежить, половину событий, и сводите их, на здоровье. Автор не виноват, если кто-то не верит, что в пожаре замешаны инопланетяне. Поразмыслив, можно догадаться, откуда мог взяться огонь, пожирающий даже металл и воду. Вряд ли он может быть земного происхождения, а Поклонов, в отличие от Бухалыча, рассмотрел фантастический вариант. На вопрос «что дальше в «Огне»» ответил главный герой: «Придется заново строить города, заново выращивать хлеба». Возможно, сюжет с зомби подан не так, как другие, но придумать оригинальное бедствие автор не смог, а ведь тема конкурса – конец человечества. Переживаний подростков в «Огне» нет, но там тоже и страх, и сомнения, и осуждение, и сочувствие, поскольку опасность гонит героев вперед. Кстати, дети в «Своих» ведут себя как взрослые, хотя в реальности они попытались бы удрать. Я не утверждал, что дорожная одиссея «Огня» блестящая. Просто доказывал, что она заслуживает внимания. С Гомером и Маккарти мне не сравниться, но автору «Своих» точно не уступаю, поэтому и протестую по поводу решения жюри. Художественность текста, как ее ни ломай, будет жить вечно. Люди, которым это неважно, пусть вводят соответствующую номинацию, – для похабных анекдотов, например. Рассказы оценивало несколько человек, но, выражаясь военным языком, победу одерживают не числом, а умением. Читательское видение тут ни при чем, вкус и воспитание — тоже не помощники.

Все эти мысли я изложил в ответном письме, но оппонент промолчал. Я еще раз предложил Ивану Бахонину вызвать председателя жюри. Кто-то ведь должен отвечать за неправильные итоги первого тура. Организатор меня забанил. Я написал ему на электронный адрес, чтобы выяснить причину, но объяснений не дождался.

Мое терпение лопнуло. Каким-то чудесным образом я зашел на сайт и скопировал все материалы по этому делу. Состыковал фрагменты информации, отредактировал текст. Так появилась на свет эта критическая статья.

Не знаю, от чего пытались спрятаться Бахонин и его приспешники. Если от острого языка, то напрасно, – я просто огрызался в ответ. А если от правды, это бесполезно, потому что она достанет, где угодно.

Некоторые читатели спрашивают меня: зачем писать такие статьи? Встречный вопрос: тогда зачем заниматься критикой? Ругать мерзавцев, которые топят хороший рассказ, надо, но тем более это надо делать, если они возвеличивают слабые тексты. Читатели ведь даже не подозревают, что их ждет в книжных магазинах.

К моему сожалению, до сих пор не принят закон о литературном языке. После этого бездарное жюри и нерадивых редакторов погнали бы поганой метлой из всех конкурсов и издательств. Надеюсь, это светлое будущее скоро наступит.